Во время Северной войны особенно сильно возросло налоговое бремя. Военные расходы составляли львиную долю государственных расходов. Не случайно Пётр в наставлении Сенату писал, что «деньги суть артерии войны». Бюджет страны складывался из разных источников. Важной статьёй была денежная эмиссия — чеканка денег. Рост этих поступлений ошеломляет: если в начале правления Петра в среднем в год чеканились деньги на сумму в 220 тыс. рублей, то с начала XVIII в. до конца правления царя среднегодовая чеканка приближалась к сумме в 1 млн 227 тыс. рублей. Увеличение объёма денежной массы способствовало развитию товарно-денежных отношений в стране. Но это не могло не сказаться на покупательной способности рубля, которая снизилась вдвое. С началом Северной войны на податные сословия обрушились многочисленные дополнительные денежные и натуральные повинности. Государство требовало «запросные», «драгунские», «корабельные» и иные деньги, мало считаясь с материальными возможностями крестьян и посадских людей. Собирали налоги с бань, свадеб, хомутов, речных судов, соли, бород и т. д. Всего на податные сословия было возложено около 40 видов косвенных налогов. Появилось даже нечто вроде должности прибыльщика, которому вменялось в обязанность «измыслить» новые источники доходов. Историки давно пытаются выяснить, насколько возросло налоговое бремя в правление Петра I. Задача оказалась не из лёгких. Обилие налогов, их видов, характер, разброс во времени приводят к тому, что итоговые результаты разных исследований расходятся: от трёхкратного и более увеличения всех видов налогов до более скромной цифры роста на 50—70 % в сравнении с началом царствования Петра. При всём разбросе данных, общая картина получается достаточно однозначная — налоговый пресс существенно возрос. Этим, однако, не исчерпывался список тягот, возложенных на плечи народа. Существовали ещё разнообразные натуральные повинности, такие как гужевая, дровяная, лесная и др., отрывавшие крестьян и посадских людей от ведения собственного хозяйства. Тяглецов привлекали к строительству укреплений, каналов, дорог. Трудно учесть в полной мере, как эти повинности отражались на благосостоянии населения. Тяжким бременем стала рекрутчина, которая воспринималась народом как одна из самых тяжёлых обязанностей. В период с 1699 по 1714 г. в армию было забрано свыше 280 тыс. рекрутов, причём рекрутские наборы объявлялись властями неоднократно. Так, с 1699 по 1725 г. было проведено 53 набора. Все эти тяготы усугублялись произволом и алчностью местной администрации. Недовольство населения росло не только из-за материальных тягот. Люди были раздражены сломом привычного уклада жизни. И хотя новшества в повседневной жизни менее всего затрагивали крестьян и посадских людей, каждое изменение воспринималось крайне болезненно. Разнообразные толки об «источении» благочестия на Руси, о наступающем царстве Антихриста попадали на благоприятную почву, питая антиправительственные настроения и подталкивая низы к протестным выступлениям.

Неудивительно, что Петровская эпоха отмечена народными выступлениями. Также распространено было бегство, чаще всего на окраины страны, где власть государства была слаба. В 1705—1706 гг. произошло народное восстание в Астрахани. Его инициаторами выступили московские стрельцы, сосланные сюда после волнений в столице, и местные, астраханские. К восставшим примкнули посадские люди, страдавшие от насилия администрации и царских поборов. Картину дополняли стекавшиеся в Астрахань «гулящие» и беглые люди. Брожение достигло той степени, когда нужен был лишь повод к восстанию. Им стал нелепый слух о будто бы полученном воеводой распоряжении выдать всех молодых одиноких женщин замуж за иноземцев. В воскресенье 30 июля 1705 г. было справлено сто свадеб: родители спешно выдавали дочерей за «своих», православных, чтобы невесты не достались «проклятым» иноверцам. А ночью стрельцы ударили в набат… Восставшие перебили «начальных» людей и иноземцев. Власть в городе перешла к бунтовщикам. Их высшим органом стал круг, на котором избиралась старшина и принимались важные решения. В частности, решения об отмене налогов и выдаче стрельцам жалованья из конфискованной в воеводской избе казны. Желая расширить восстание, отряды астраханцев отправились вербовать сторонников в другие города. Однако под Царицыном их ждала неудача: гарнизон и жители города отказались примкнуть к восстанию. Двигаться дальше астраханцы не решились. Тем не менее выступление приняло такие размеры, что Пётр I направил в Астрахань регулярные воинские части. Усмирять край было поручено генерал-фельдмаршалу Шереметеву, верному царскому слуге. Фельдмаршал оправдал царское доверие. Осаждённые астраханцы повинились и в марте 1706 г. сдали город.

Как и в прежние времена, Дон притягивал к себе вольнолюбивых людей. Здесь они становились казаками. Но времена изменились. На Дону появились солдатские команды, выискивавшие беглых. Этим нарушался старый неписаный принцип «с Дона выдачи нет». И хотя правительство оправдывалось чрезвычайными обстоятельствами — войной со шведами, казаки имели все основания опасаться за свои вольности. Поводом к выступлению казаков послужило нападение в октябре 1707 г. на отряд князя Ю. Долгорукова, который был прислан выискивать в станицах и городках Дона беглых солдат. Командовал казаками атаман К. Булавин. Царский отряд был разгромлен, его начальник убит. Однако в рядах казаков не было единодушия. Расслоение внутри казачества сильно влияло на их поведение. Старое домовитое (зажиточное) казачество хотя и выказывало недовольство ограничением войсковых вольностей, ссориться с царём не желало. Ему противостояли пришлые люди, вольнопоселенцы, настроенные куда более решительно. Именно у этой части казаков Булавин находил самую горячую поддержку. Однако первое же столкновение с верными царю казаками окончилось для отряда Булавина неудачей. Войсковому атаману Л. Максимову удалось разбить наступающих. Самому Булавину пришлось спасаться в Запорожской Сечи. Но весной 1708 г. восстание возобновилось с новой силой. «Прелестные письма» Булавина, в которых он отстаивал автономию Дона и казачьи вольности, привлекли к нему массу сторонников. В апреле восставшие заняли столицу Войска Донского — Черкасск (ныне станица Старочеркасская Ростовской обл.). Максимов и его сторонники были казнены. Казачий круг выбрал войсковым атаманом Булавина. Пётр I, занятый борьбой с Карлом XII, не мог выделить против сторонников Булавина большие силы. Однако в среде домовитых казаков зрел заговор. Возвратившийся в Черкасск из-под Азова, который восставшие безуспешно пытались взять, Булавин был убит. С гибелью вождя движение окончательно утратило единство. И хотя отдельные отряды донских и примкнувших к ним запорожских казаков осаждали Саратов и даже взяли Царицын, движение пошло на спад. Восставших теснили правительственные отряды. Особенно лютовал Василий Долгоруков (брат убитого Ю. Долгорукова). В 1708 г. с восстанием было покончено. Антиправительственное выступление под руководством Булавина было чисто казацким движением. И хотя были предприняты попытки распространить восстание за пределы Войска Донского, они закончились неудачей. Отчасти потому, что призывы казаков не нашли широкого отклика у крестьян.

...

В 1704—1711 гг. волновалась Башкирия. Местные жители выступили против грабительских налогов и вопиющих злоупотреблений со стороны царских чиновников. Сборщики ясака ввели 72 новых сбора. Башкиры направили своих представителей в Москву в надежде найти защиту у царя. Но правительство отказалось рассматривать челобитную и расправилось с выборными людьми. Ответом стало массовое протестное движение в крае, с которым власти не могли справиться несколько лет. При этом власти внесли серьёзные коррективы в свою политику. Был подтверждён особый статус башкир, сохранявший в их крае привычный уклад жизни. Отменили многие поборы. Чиновники, повинные в злоупотреблениях, были публично наказаны. Таким образом власть демонстрировала свою приверженность закону. Однако, чтобы добиться этого, потребовалось восстание.