Большевики ставили перед собой цель воспитать «нового человека», достойного жить в коммунистическом обществе, в котором, как считалось, нет места религиозным предрассудкам. Однако борьба с религией была обусловлена не только материалистической и атеистической идеологией, стремлением к секуляризации общественной жизни, но и желанием устранить конкурента в духовной жизни общества. В декабре 1917 г. был издан декрет о передаче всех церковных учебных заведений в ведение Народного комиссариата просвещения, а также декрет о гражданском браке, в котором церковный брак объявлялся частным делом граждан. В январе 1918 г. было принято решение о реквизиции помещений Александро-Невской лавры в Петрограде для нужд Народного комиссариата государственного призрения. Это вызвало возмущение духовенства и прихожан. Пролилась кровь. В январе 1918 г.был ограблен и убит один из самых авторитетных иерархов митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский). Патриарх Тихон ответил на политику новой власти посланием, в котором предал гонителей верующих анафеме. Спустя несколько дней был издан Декрет от 23 января 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Этот декрет послужил основанием для волны массового закрытия храмов и монастырей по всей территории РСФСР. Их имущество и предметы культа конфисковывались «для революционных нужд». Священнослужителей арестовывали, отправляли на принудительные работы. Они были лишены избирательных прав, облагались самыми высокими налогами, их дети лишались возможности получить специальное или высшее образование. В 1918 г. к первой годовщине Октября патриарх обратился к Совнаркому с посланием, в котором упрекал новую власть в том, что она ввергла народ «в небывалое по жестокости братоубийство». Противостояние между советской властью и православной церковью развивалось на фоне разгоравшегося пожара Гражданской войны. Патриарх Тихон старался оставаться над схваткой, ни разу не выступив с безусловной поддержкой Белого движения. В 1919 г. в своём послании православному духовенству он подчеркнул, что «Церковь не связывает себя ни с каким определённым образом правления», и призывал духовенство не участвовать в политической борьбе, подчиняться советской власти, поскольку она «не противоречит вере и благочестию». В то же время большевики продолжили наступление на православную церковь, сосредоточив внимание на разоблачении «народных предрассудков» и «церковного обмана». Набирала обороты начавшаяся в 1918 г. кампания по вскрытию почитаемых верующими мощей святых. Вскрытию подверглись, в частности, раки с мощами Сергия Радонежского и Александра Невского. 29 июля 1920 г. СНК РСФСР принял решение «О ликвидации мощей во всероссийском масштабе», согласно которому все вскрытые мощи подлежали передаче в музеи или захоронению. Продолжилась и кампания по прекращению деятельности монастырей. В апреле 1920 г. была закрыта Троице-Сергиева лавра. В 1922 г. началось изъятие церковных ценностей в храмах и монастырях.

Гражданская война внесла суровые коррективы в жизнь людей. Смыслом существования для всех стало выживание, а словами-символами повседневности как в городе, так и в деревне — «голод» и «еда». Продовольствия катастрофически не хватало. Чтобы не умереть с голоду, люди занимались кустарными промыслами, торговали на чёрном рынке всем, что представляло хотя бы минимальнуюценность, употребляли в пищу самые простые, нередко плохого качества, а то и вовсе испорченные продукты. «Мысли о еде приобретали навязчивый характер», — писал современник. С начала 1918 г. большевики вынуждены были вернуться к карточной системе распределения продуктов. При этом население было разделено на трудовое и нетрудовое (к последнему относились «бывшие эксплуататоры» и лица свободных профессий). Самые большие пайки получали военные и медики, работавшие в районах эпидемий. За ними шли рабочие наиболее важных промышленных предприятий, нефтяники и шахтёры, железнодорожники и водники. Распределение продуктов было крайне неравномерным. Рабочим военных заводов выдавали в месяц 24 фунта муки, 1—4 фунта крупы, 1—2 фунта сахара, 3—6 фунтов мяса. «Нетрудовые элементы» получали продукты только после удовлетворения нужд трудящихся — от 50 до 250 г хлеба в день. Дома в городах не отапливались. Чтобы обогреть промёрзшие комнаты, применялись небольшие железные печки, которые из-за высокого расхода дров называли буржуйками. Поскольку дров не хватало, их зачастую топили мебелью и книгами из разрушенных усадеб и квартир прежних владельцев.

Крестьяне в результате революции смогли осуществить свои вековые чаяния о земле. Большевики, поглощённые политической борьбой и разрухой в городе, не имели возможности существенно повлиять на состояние дел в деревне. Большинство крестьян были довольны сложившейся ситуацией, сторонились политической борьбы и пользовались возможностью нажиться на продовольственном кризисе. Однако чрезвычайные меры по сбору продовольствия и массовая мобилизация в Красную Армию волей-неволей втягивали крестьян в орбиту политической жизни. Чрезвычайный налог, насильственное изъятие продовольствия, продразвёрстка, мобилизация лошадей, зачастую сопровождавшиеся произволом продотрядов и злоупотреблениями местных властей, вызвали резкое недовольство. Масла в огонь подливала антирелигиозная политика. Советскую Россию захлестнула волна крестьянских волнений. В ряде районов крестьянство превратилось в главную опору антибольшевистских движений. Белых в деревнях встречали колокольным звоном и хлебом-солью. Но эта эйфория обычно длилась недолго. Буквально через несколько месяцев крестьяне обращали свой гнев уже на белых. Виной тому стала их земельная политика, реквизиции, грабежи и насилие. Недовольство вызывала и мобилизация в белые армии, от которой крестьяне массово уклонялись. В ответ следовали жестокие репрессии — расстрелы, повешения. В 1919 г. в результате прагматичной политики большевиков и разочарования действиями белых в сознании крестьянства происходит перелом. Большинство начинает поддерживать советскую власть.Главной опорой большевиков стали рабочие крупных промышленных центров, прежде всего Петрограда и Москвы. Однако часть главным образом высококвалифицированных рабочих достаточно быстро стала разочаровываться в новой власти. Основной причиной стало снижение уровня жизни, вызванное резким сокращением производства и массовой безработицей. Тем не менее массовых протестов это не вызвало. Исключением стало восстание рабочих Воткинска и Ижевска в августе—ноябре 1918 г., проходившее под лозунгом «За Советы без большевиков». Повстанцы создали народную армию, которая вступила в боевые действия против Красной Армии. После подавления восстания это формирование воевало против большевиков в составе Ижевской и Воткинской дивизий Русской армии адмирала Колчака. Белые в отношении рабочих повели себя недальновидно, подозревая буквально каждого в симпатиях к большевикам. Любая попытка завязать диалог о зарплате, об условиях труда и правах рабочих воспринималась как неповиновение, которое немедленнопресекалось самыми жёсткими методами. От работников предприятий требовали железной дисциплины и беспрекословного подчинения. Первоначальные симпатии к Колчаку в рабочей среде Урала быстро рассеялись. Правительство Деникина отменило все законодательные акты Временного правительства по рабочему вопросу, как и узаконенный большевиками 8-часовой рабочий день. Владельцы предприятий были восстановлены в правах. Любая попытка рабочих выступить в защиту своих экономических интересов, даже в самой мирной форме, воспринималась как большевистская вылазка. Всё это объективно способствовало росту в рабочей среде симпатий к советской власти. Часть политически активной либеральной интеллигенции бежала на юг и примкнула к Белому движению. Но и большинство оставшихся, включая значительную часть школьных учителей, были настроены антисоветски, принимали участие в забастовках и других антиправительственных выступлениях. Исключительно чувствительной стала кампания саботажа государственных чиновников в конце 1917 — начале 1918 г. На какое-то время работа госаппарата была парализована, что подтолкнуло большевиков к созданию новых органов власти и государственных учреждений. Однако уже непродолжительное время спустя многие бывшие чиновники и офицеры, представители интеллигенции активно пошли на службу новой власти. Следует сказать, что среди них было немало людей, искренне веривших в правильность действий большевиков. Однако большинство руководствовалось иными причинами. Громадное психологическое воздействие оказывало ощущение бытовой незащищённости. Люди были поглощены задачей элементарного выживания. В этих условиях становилось не до политики. С 1918 г. в интеллигентской среде начала усиливаться тенденция на сотрудничество с новой властью. Популярным стало мнение, что именно большевики сумели обуздать анархию, совладали с массами и насадили дисциплину, заставили считаться с собой крестьянство, восстановили централизованное управление и создали практически из ничего армию. Советская власть стала воприниматься как наименьшее зло: лучше диктатура пролетариата, чем возврат к старому или диктатура генералов и распад страны. Всё больше в интеллигентской среде большевизм вопринимался как сила, очищающая Россию и всю европейскую цивилизацию от скверны прошлого, от упадничества и деградации. «Жизнь их проходила между реальностью, подлежащей осуждению, и принципом, требующим оправдания существующего, — писала об интеллигенции Н. Мандельштам. — Они то закрывали глаза на действительность, чтобы беспрепятственно подбирать для неё оправдания, то, снова открыв их, познавали существующее. Многие из них всю жизнь ждали революцию, но, увидев её будни, испугались и отвернулись».

Победив в России, социалистическая революция была подавлена в других европейских странах. Мысль о дальнейшем содействии революционному движению по всему миру большевиками не отвергалась, но с течением времени уступала суровой необходимости укреплять собственную безопасность, используя международное коммунистическое движение в качестве одного из факторов защиты от внешней угрозы. Среди эмигрантов было много образованных людей, которые основали большие русские общины в Берлине, Праге, Париже, Нью-Йорке и других городах, внесли весомый вклад в экономику и культуру Европы и Америки. Советская же страна лежала в развалинах, её экономика рухнула. На внешнеполитической арене Россия более не рассматривалась как великая держава. Первая мировая и Гражданская войны окончились для России территориальными потерями. Стали самостоятельными государствами Финляндия, Польша, Прибалтика. Были отторгнуты земли Западной Украины и Западной Белоруссии, Бессарабия, часть Армении. Ответственность за российскую смуту несут все стороны: белые, красные, интервенты. Последние сделали немало, чтобы Гражданская война приняла максимально ожесточённый характер. И после войны западные страны не теряли надежду, что советское государство вскоре развалится — теперь уже под грузом экономической разрухи. И тогда его можно будет вновь оккупировать, разделив на сферы интересов ведущих держав. Советская Россия (с 1922 г. — СССР) продолжала чувствовать себя в положении «осаждённой крепости». Кажущийся парадокс Гражданской войны состоит в том, что именно большевикам-интернационалистам удалось сохранить государственность, суверенитет и, хотя в усечённом виде, целостность России. Белые генералы, на словах отстаивая национальные интересы страны, вольно или невольно подчинились жёсткому диктату западных держав, которые преследовали исключительно собственные интересы. Не случайно на Парижскую мирную конференцию 1919—1920 гг., которая подвела итоги Первой мировой войны, не были приглашены не только большевики, но и представители белых правительств. С победой красных в Гражданской войне в Советской России было воссоздано российское цивилизационное пространство.