О культуре славян этого периода нам известно очень мало. Сохранившиеся памятники характеризуют уклад жизни наших предков следующим образом. До образования государства жизнь славян была организована по законам патриархального или родового быта. Всеми вопросами в общине управлял совет старейшин. Типичной формой славянских поселений являлись небольшие деревни — в один, два, три двора. Несколько поселков объединялись в союзы.

Как и другие древние народы, в частности древние греки или римляне, славяне населили мир разнообразными богами и богинями. Были среди них главные и второстепенные, могучие, всесильные и слабые, злые и добрые. Такая религия со множеством божеств, главных и второстепенных, малых и больших, называется многобожием или политеизмом (от греческих сов «поли» - много и «теос» - бог). Позже на Руси эту религию называли язычеством (от старославянского слова «языци», т.е. народы-иноземцы, не принявшие христианства). В отличие от язычества более поздние религии, например христианство или ислам, основывались на вере в единого Бога, который управляет всем мирозданием. Такие религии называются монотеистическими (от греческих слов «моно» - один и «теос» - бог). Но, по существу, и в язычестве, и в монотеистических религиях человек наделяет сверхъестественной силой природу, великий непознаваемый дух, который рождает все живое и погружает его в смерть.
Во главе славянских божеств стоял великий Сварог – бог вселенной, бог небесного огня, напоминающий древнегреческого Зевса. Его сыновья Сварожичи – солнце и огонь – были носителями света и тепла. Бог солнца Даждьбог (или Ярило) весьма почитался славянами. Недаром автор «Слова о полку Игореве» называл славян «даждьбожьи внуки». Молились славяне Роду и роженицам (Лада и ее дочь Леля) – богу и богиням плодородия. Этот культ был связан с земледельческими занятиями населения и поэтому был особенно популярен. Бог Велес (Волос) почитался у славян в качестве покровителя богатства и скотоводства, это был своеобразный «скотный бог». Стрибог, по их понятиям, повелевал ветрами, как древнегреческий Эол.
Единственным крупным женским божеством у славян была Макошь, которая олицетворяла рождение всего живого, была покровительницей женской части хозяйства. Со временем, уже по мере выдвижения в общественной жизни славян князей, воевод, дружин, начала великих военных походов, на первый план все больше выдвигается бог молнии и грома Перун, который затем становится главным небесным божеством, сливается со Сварогом, Родом как более древними богами. Происходит это не случайно: Перун был богом, чей культ родился в княжеской, дружинной среде.

Но языческие представления не исчерпывались лишь главными богами. Мир был населен и другими сверхъестественными существами. Многие из них были связаны с представлением о существовании загробного царства. Именно оттуда к людям приходили злые духи – упыри. А добрыми духами, оберегавшими человека, являлись берегини. Славяне стремились защищаться от злых духов заговорами, амулетами, так называемыми оберегами. В лесу обитал леший, у воды жили русалки. Славяне верили, что это души умерших, выходящие весной насладиться природой. Название «русалка» происходит от слова «русый», что означает на древнеславянском языке «светлый», «чистый». Обитание русалок связывали с близостью водоемов – рек, озер, которые считались путем в подземное царство. По этому водному пути русалки выходили на сушу и обитали уже на земле.
Славяне считали, что каждый дом находится под покровительством домового, которого отождествляли с духом своего родоначальника, пращура, или щура, чура. Когда человек считал, что ему грозят злые духи, он призывал своего покровителя – домового, чура, защитить его и говорил: «Чур меня, чур меня!». Домовой, живущий бок о бок с человеком, в наиболее обжитом месте, является потому и самым "добрым" среди многих маленьких Божеств. А уже непосредственно за порогом избы "свой" мир становится всё более "чужим" и враждебным. Выйди дождливой ночью из тёплого и освещённого дома во двор – сразу поймёшь, о чём я говорю.
Дворовый (хозяин двора) был уже чуть менее доброжелательным, чем Домовой. Овинник, хозяин овина, – ещё менее, а Банник, дух бани, стоящей вовсе на отшибе, на самом краю двора, а то и за его пределами, на границе "дикого", неосвоенного пространства, – попросту опасен.
Издавна местом общеплеменных молений были горы, особенно “лысые”, т.е. с безлесной вершиной. Археологические раскопки дают представление о том, как выглядело древнерусское святилище на холме. На вершине холма находилось капище – место, где стоял капь – идол. Вокруг капища шел подковообразный насыпной вал. На вершине которого горели крады – священные костры. Второй вал был внешней границей святилища. Пространство между двумя валами носило название требище – там “потребляли”, т.е. ели, жертвенную пищу. На ритуальных пирах люди становились как бы сотрапезниками богов. Пир мог проходить и под открытым небом, и в особых зданиях, стоящих на том же требище, - хоромах (храмах), первоначально предназначавшихся исключительно для ритуальных пиров.

Капище древних славян

Славянских идолов сохранилось крайне мало. Это объясняется не столько гонениями на язычество, сколько тем, что идолы в большинстве своем были деревянными. Использование дерева, а не камня для изображения богов объяснялось не дороговизной камня, а верой в магическую силу дерева – идол, таким образом, соединял в себе священную силу и дерева, и божества.
Сложными религиозными обрядами обставлялись рождения, свадьбы, похороны. Известен похоронный обычай славян.  Тело умершего помещали в ладью и сжигали ее на костре. Это означало, что человек уплывает в подземное царство. Затем прах опускали в могилу, когда хоронили знатного человека, вместе с ним убивали нескольких его слуг, причем только единоверцев-славян, а не иноземцев, и одну из его жен – ту, которая добровольно соглашалась сопровождать мужа в загробный мир. Готовясь к смерти, она наряжалась в лучшие одежды, пировала и веселилась, радуясь будущей счастливой жизни в небесном мире. Во время погребальной церемонии женщину подносили к воротам, за которыми на дровах и хворосте лежало тело ее мужа, поднимали над воротами, и она восклицала, что видит своих умерших родичей и велит скорее вести ее к ним. Кроме того в могилу опускали останки боевого коня, собаки, оружие, украшения, предметы быта.

Над могилой насыпали высокий курган и совершали языческую тризну: родственники и соратники поминали умершего, здесь же проходили военные состязания. Это символизировало расцвет жизни, противопоставляло живых умершим. Обычай обильного угощения на поминках дожил до наших дней.

"Тризна по Олегу" В. Васнецов, 1899

Согласно представлениям древних славян, мир состоит из трех субстанций:  Явь,  Навь  и Правь. «Явь» — это  видимый,  материальный,  реальный  мир. «Навь»  —  мир нематериальный, потусторонний, мир  мертвецов.  «Правь»  —  это  истина  или законы Сварога, управляющие всем миром, т. е. в первую очередь  Явью. После смерти душа человека, покидая  Явь,  переходила  в  мир  невидимый  —  Навь. Некоторое время она странствовала, пока не достигала Ирия, или Рая, где  жил Сварог, сварожичи и предки руссов. Душа  может  явиться  из  Нави,  где  она пребывает в некотором состоянии сна, опять в Явь, но лишь по тому  пути,  по которому она вышла из Яви в Навь. Этим объясняется древний обычай,  согласно которому, тело покойника выносилось из дому не через двери, а  через  пролом в стене, затем его немедленно заделывали. Душа не могла вернуться  в  дом  и беспокоить живых людей, ибо через стену проникнуть не могла, а  через  двери окна был уже не тот  путь,  каким  она  вышла.  Вера  эта  настолько  была сильна, что тело Владимира Великого, несмотря на то, что он  был  христианин,  окружение его крещено, все же было вынесено через пролом в стене.

В старину почитали огонь и воду и верили, что в иных случаях они имели очистительную и целебную силу. До сих пор у народа нашего считается грехом плевать на огонь или в воду.
Дорогу наши предки-язычники считали опасностью. Особенно остерегались перекрестка, веря, что именно там сосредотачивается нечистая сила. Какие точно испытания проходил человек в пути, люди не знали. Вот и рассказывали лишь о своих предположениях - про борьбу с чудовищами, со Змеем Горынычем, вели речь про крылатых коней и Жар-птиц невиданной красоты.
Лес и вода воспринимались славянами как зона смерти. Чтобы чего-либо добиться, человек должен был пройти через эти испытания. Коль пройдешь - родишься вновь, да станешь еще лучше, умнее, красивее, богаче. Нет - останешься навек блуждать по темным тропам потустороннего мира. Пройдешь - получишь в награду полцарства и вырученную из беды царскую дочь. Нет - потеряешь и то что имел.

Главную роль в земледельческой религии славян играли обряды и праздники, связанные с различными периодами сельскохозяйственного производства. По своему характеру эти обряды носили преимущественно магический характер и составляли целостный календарный цикл.
Цикл этих обрядов и праздников начинался зимой, в то ее время, когда дни становятся заметно длиннее, когда "солнце поворачивает на лето". По верованиям земледельческих религий, это был момент рождения бога солнца. С этим периодом связывалось множество обрядов и праздников. Среди них были святки, праздники коляды с заключительным моментом этого цикла – масленицей, содержавшей такие обряды, как зазывание, или призывание весны, проводы зимы (сожжение ее соломенного чучела) и т. д.
Цель зимних праздников и обрядов заключалась в стремлении земледельцев обеспечить себе благоприятный хозяйственный год. Поэтому в хату к праздничному столу зазывали мороз, чтобы угостить его и таким образом обезопасить себя от прихода его весной, когда он может приморозить молодые побеги посевов. Приглашались также "ржа" (ржавчина) и "бель", портящие колос.
Будущий урожай символизировался на празднике выставленным в переднем, "красном", челу снопом. Хозяин и хозяйка, садясь за праздничный стол, перекликались между собой, делая вид, что не видят друг друга, и приговаривали: "Чтобы так же не видеть друг друга осенью за стогами и возами хлеба, грудами овощей". В праздничных обрядовых песнях содержались заклинания, якобы обеспечивавшие хороший урожай и большой приплод скота:
Главным обрядовым кушаньем праздников этого цикла была кутья, род каши из вареных зерен,– растительное блюдо, появившееся тогда, когда люди еще не умели размалывать зерна и печь хлеб. Главным блюдом масленицы были блины. Они, несомненно, более позднего происхождения и своим румяным желто-красным цветом и круглой формой символизируют "нарождающееся" весной солнце.
Со встречей весны и проводами зимы были связаны многие другие очистительные обряды. Основаны они были на вере, что за темную, холодную зиму собралось множество разной нечисти, которую следовало обезвредить и изгнать из жилища и с полей.
Для этого славяне мыли свои хаты и мылись сами. Собирали во дворе весь мусор и сжигали его на костре. Костер устраивали как можно более дымным и смрадным. Все это якобы отгоняло нечисть. Считалось, что магической силой отгонять злых духов обладала и верба – дерево, первым распускавшее весной почки. Глава дома запасался ветками вербы и стегал ими всех домочадцев, приговаривая: "Здоровье – в хате, хвороба – в лес!"
Очистив таким образом себя, дом и двор, люди шли на поля и посыпали их золой от очистительных костров. По углам поля расставляли ветки вербы.
Считалось, что после выполнения всех этих обрядов нечистая сила изгнана и можно спокойно приступать к весенним работам. Чтобы не навлечь пи себя гнев весны и полнее использовать ее милости, старались прежде всего накормить весну. Поэтому в некоторых местностях, как только снег начинал таять, женщины клали на проталинах куски пирога или хлеба, приговаривая: «Вот тебе, весна-матушка». Приход весны знаменуется общим оживлением природы, прилетом птиц. В связи с этим возник и сохранился до наших дней обычай выпускать весной из теста фигурки птиц – жаворонков, аистов. Это несомненный пережиток тех далеких времен, когда «весну» в виде птицы ловили и приносили в жертву, т. е. попросту съедали, веря, что лучшее средство воспользоваться благодетельными силами весны – это съесть ее.
С приходом весны люди получали возможность расстаться с темной и смрадной курной избой, выйти на свежий воздух и вздохнуть полной грудью, понежиться в теплых лучах солнца. Человек переживал радостное, приподнятое настроение. Не случайно весна всегда была периодом праздников. Одним из таких весенних праздников на Руси был праздник «красная горка», получивший свое название от «красной» весны, от «красных», т. е. красивых горок, холмов, возвышенностей, первыми покрывавшихся травой под лучами яркого весеннего солнца. На этих горках собственно, и отмечался праздник; играли в народные игры, пели песни, плясали, водили хороводы.
«Красная горка» – это также пора заключения брачных союзов. По твердо укоренившемуся в среде крестьянства обычаю свадьбу можно было сыграть или ранней весной, на «красную горку», или осенью, после окончания полевых работ. Весна все больше вступала в свои права. Надвигались новые хозяйственные заботы. Надо было выгонять скот на пастбища, проводить весенние полевые работы, начинать сев, Все это также сопровождалось магическими обрядами.
Перед выгоном скота на пастбище его окуривали дымом можжевельника. Погоняли скотину обязательно вербой, произнося заклинания и молитвы, обращенные к солнцу и месяцу, с просьбой охранить скот «от стрелы вогненной, от зверя бегучего, от гада ползучего, от змеи попилухи», а также от водяных и лесных духов,
Озимые посевы обходили с яйцом и костной мукой. Муку сыпали в траву на меже, полагая, что это предохранит поля от града. Яйцо зарывали в землю, как магический символ плодородия. Вспашку поля и сев также производили с костной мукой, яйцом и заговорами.
К магическим обрядам присоединяли и жертвоприношения. Считалось, что земле при пахоте, когда ее разворачивают сохой, причиняют боль (ведь для наших древних предков земля была живым существом, божеством). Ее надо было задобрить. Поэтому в борозды ставили хлеб и пироги, поле обходили с брагой и угощениями, а после посева устраивали жертвенный пир – праздник окончания сева.
В то же время люди считали, что весной с оживлением растительности оживают растительные духи, с вскрытием рек и озер появляются водяные духи, русалки, из-под земли выходят духи мертвых. В общем, духи были везде. И их набиралось множество. Одних надо было изгнать и обезвредить при помощи очистительных обрядов, других надо было привлечь на свою сторону, задобрить. Особенно нужно было задобрить духов предков. Для этого совершались сложные обряды, отправление которых требовало уже участия волхвов, кудесников, «умевших» вступать в общение с богами и духами посредством (вертимого плясания).
Как только хлеба начинали колоситься, вновь наступал критический момент, требовавший помощи сверхъестественных сил. Для этого существовали в древности особые обряды, носившие название «колосяница». Центральное место в этих обрядах занимала береза, русская красавица, покрытая нежной листвой, вся в сережках. Быстрый и пышный расцвет березки приписывался ее особой плодоносящей силе, и люди пытались перенести эту силу на поля. Для этого девушки гурьбой шли в лес, где под облюбованной березкой ставили пироги, яичницу и устраивали пиршество: пели песни, водили хороводы. Иногда березу срубали и ставили где-либо в поле на меже или возле селения, и здесь совершалось празднество.
Когда хлеба начинали дозревать и приближалась пора их жатвы, начинался новый цикл земледельческих обрядов, заклинаний, празднеств, якобы способствовавших успешному созреванию и уборке хлебов.
Началом этого цикла были праздники, посвященные божествам Купале и Яриле. Купало был богом обилия и урожая, богом созревших плодов земных. Ему приносили жертвы в начале жатвы. Празднества в честь бога Купалы с зажиганием костров «живым огнем», т. е. огнем, добытым путем трения, были очень широко распространены среди славянских народов. Поля в купальскую ночь обходили с произнесением нараспев специальных заговоров. Целью всех этих обрядов было предохранение созревающих хлебов от злых духов. Пережитком еще более древних верований, восходящих к эпохе, когда люди не знали земледелия и только собирали дикорастущие плоды и злаки, были обряды собирания в купальскую ночь волшебных трав, и в частности поиски легендарного цветка папоротника Бог Ярило, как и Купало, считался богом плодородия. Во многих местах праздник, посвященный Яриле, соединялся с ярмарками и торжками. Во время праздника устраивались игры, пляски, кулачные бои.
Жатва отмечалась специальными праздниками: зажинками – в начале жатвы и дожинками – в конце сбора урожая. В центре празднеств были снопы: первый – во время зажинок, последний – во время дожинок. Эти снопы торжественно приносились в село. Из зажиночного снопа пекли первый хлеб нового урожая, дожиночный сноп ставили в избе, в переднем углу. Зерно с него при севе сыпали в первую борозду или смешивали с семенным зерном. Прежде чем начать жатву, приносили жертву полевому духу, особыми заклинаниями изгоняли из снопов якобы сидящих там злых духов. Примерно такие же обряды выполнялись и по окончании жатвы.

Значительное воздействие на календарные обряды оказало христианство.  Христианство на Руси приживалось медленно, и повсеместно встречало упорное сопротивление народных масс. Всё это вынуждало церковь создавать новый, христианский пантеон святых и христианские праздники из старого, "языческого" материала.
 Языческие праздники - Русалия и Купала - соединились с обрядностью праздников христианских - Троицы и Иванова дня. Последний даже получил на Руси новое название - день Ивана Купалы. В обрядности этих двух праздников языческие элементы очень сильны. Можно вспомнить и о прыжках через костёр на Ивана Купалу, и об обычае сжигать соломенное чучело русалки или древнеславянского божества Мары. С купальскими празднествами связаны многие языческие поверья. Дохристианское происхождение этого праздника отразилось в представлениях о разгуле в ночь на Ивана Купалу враждебных чародейских сил и нечисти.   Другим проявлением слияния народного христианства с дохристианскими верованиями стал перенос черт языческих богов на христианских святых. Так, место громовержца Перуна занял Илья Пророк, "скотьего бога" Велеса - святые Власий и Никола, бога весны Ярилы - св. Георгий (Юрий, Егорий), верховной небесной богини Макоши (Мокоши) - Богородица и св. Параскева Пятница и т. д. Языческие мифы легли в основу народнохристианских легенд; они отражаются в апокрифической христианской литературе и духовных стихах, которые распевали странники.