Война изменила общественно-политическую атмосферу, сложившуюся в СССР в 30-е гг. Особые условия войны заставляли людей мыслить творчески, действовать самостоятельно, принимать на себя ответственность. Война проломила тот «железный занавес», которым страна была отгорожена от остального, «враждебного» ей мира. Участники европейского похода Красной Армии (а их было почти 10 млн человек), многочисленные репатрианты (до 5,5 млн) воочию увидели тот мир, о котором они знали исключительно из пропагандистских материалов, разоблачавших его пороки. Различия были столь велики, что не могли не посеять у многих сомнений в правильности привычных оценок.
Победа в войне породила надежды у крестьян на роспуск колхозов, у интеллигенции – на ослабление политического диктата, у населения союзных республик (особенно в Прибалтике, Западной Украине и Белоруссии) – на изменение национальной политики. Даже в среде обновившейся в годы войны партийно-государственной номенклатуры зрело понимание неизбежности и необходимости перемен. В 1946–1947 гг. в ходе закрытого обсуждения проектов новой Конституции СССР, Программы и Устава ВКП(б) были высказаны предложения об относительной демократизации режима: о ликвидации специальных судов военного времени, об освобождении партии от функции хозяйственного управления, ограничении срока пребывания на руководящей партийной и советской работе, альтернативных выборах и т. д. Недовольство выражали и те офицеры и генералы, которые, почувствовав относительную независимость в принятии решений в годы войны, оказались после ее окончания все теми же «винтиками» в сталинской системе.
Власть была обеспокоена подобными настроениями. Однако абсолютное большинство населения воспринимало победу в войне как победу Сталина и его системы. Возникшее социальное напряжение было решено подавить путем, с одной стороны, внешней демократизации, а с другой – усиления борьбы с «вольнодумством» и укрепления режима.
Прежде всего, власти постарались изолировать тех людей, чье пребывание на воле было сочтено «опасным для общества». В их число попали бывшие военнопленные, вернувшиеся из фашистских лагерей на Родину (2,4 млн человек), и несколько миллионов репатриантов. Многие из них опять оказались в заключении или в ссылке, по­скольку, считал И. В. Сталин, их возвращение в свои семьи могло породить «нежелательные настроения».

Понятно, чего опасался бывший Верховный главнокомандую­щий: рассказы этих людей об обстоятельствах пленения или насильственного вывоза в Германию на работы вновь восстановили бы в памяти народа трагические события начального периода войны, подтолкнули бы к обсуждению в обществе причин и виновников отступления Красной армии и оккупации огромных территорий страны. В феврале 1948 г. правительство приняло секретное постановление о том, что все лица, арестованные в довоенные годы как «враги народа» и отбывшие срок заключения, вновь должны быть осуждены или отправлены в вечную ссылку. Это решение касалось и детей невинно репрессированных, достигших к тому времени совершеннолетия.

В отношении рабочих и служащих продолжал действовать жесткий Указ Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г., устанавливавший судебную ответственность за самовольный уход с предприятий, прогулы и опоздания на работу, и еще более суровый Указ от 26 декабря 1941 г. предусматривал за самовольный уход наказание лишением свободы сроком от 5 до 8 лет. Лишь в марте 1947 г. прекращается применение Указа 1941 г., и то не во всех отраслях промышленности.
Еще сильнее административное давление ощущало на себе колхозное крестьянство. Крестьяне продолжали жить без паспортов, т. е. были лишены права свободного перемещения по стране, оказываясь в положении «крепостных» своих колхозов. Сохранялся «обязательный минимум трудодней». За невыполнение этой нормы грозило судебное преследование, в результате которого колхозник мог лишиться свободы или оставался без приусадебного участка — основного источника существования для крестьянина.
Особую головную боль у апологетов сталинского режима вызывала интеллигенция. И это не было случайным. На переломных рубежах истории ее представители служили своего рода «генератором» идей, которые, проникая в массы, могли превратиться в реальную политическую силу. Именно интеллигенция была способна подвести общество к пониманию необходимости его обновления. И такие предложения уже стали раздаваться. Поэтому на интеллигенцию и обрушился главный удар сталинского руководства.
В августе 1946 г. по инициативе И. В. Сталина и А. А. Жданова было принято постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград», а затем серия других «идеологических постановлений»

Из доклада А. А. Жданова о журналах «Звезда» и «Ленинград»
Из постановления ЦК ясно, что наиболее грубой ошибкой журнала «Звезда» является предоставление своих страниц для литературного «творчества» Зощенко и Ахматовой... Зощенко... изображает советских людей бездельниками и уродами, людьми глупыми и примитивными. Зощенко, как мещанин и пошляк, избрал своей постоянной темой копание в самых низменных и мелочных сторонах быта. Тематика Ахматовой насквозь индивидуалистическая. До убожества ограничен диапазон ее поэзии – поэзии взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной.

Журнал «Ленинград» был закрыт, а в журнале «Звезда» заменено руководство. Резкой критике были подвергнуты даже те писатели, творчество которых вполне отвечало требованиям партии. Так, руководитель Союза писателей А. А. Фадеев был раскритикован за первоначальный вариант романа «Молодая гвардия», в котором было недостаточно показано партийное руководство молодыми подпольщиками; поэт-песенник М. А. Исаковский – за пессимизм стихотворения «Враги сожгли родную хату...».
Развернутая кампания имела целью «приструнить» интеллигенцию, втиснуть ее творчество в прокрустово ложе «партийности» и «социалистического реализма».

Аналогичные цели преследовали и «дискуссии» по естественным и гуманитарным наукам. Начало им положил разгром генетики, учиненный при поощрении политического руководства страны президентом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина (ВАСХНИЛ) Т. Д. Лысенко. На сессии ВАСХНИЛ в августе 1948 г. представители этого одного из ключевых направлений современного естествознания были объявлены «лжеучеными», а их труды — «вне закона». Вскоре последовало осуждение кибернетики как «оккультной науки» и «служанки империализма», а также квантовой механики. Дискуссии в исторической науке были сведены, по сути, к оправданию существующего положения вещей. В ходе этих дискуссий, например, прогрессивными деятелями были объявлены Иван Грозный и опричники. Некоторые лидеры национальных движений (например, Шамиль) назывались платными агентами зарубежных стран. Полностью оправданным и неизбежным представал якобинский террор времен Великой французской революции.
Резкой критике подверглись видные философы, языковеды, экономисты. Последних И. В. Сталин обвинил в «научном невежестве», поскольку, по его мнению, они не понимали, что «товарное обращение несовместимо с перспективой перехода к коммунизму».

В конце 40-х гг. началась кампания по борьбе с «космополитизмом» и «низкопоклонством перед Западом». Всячески разжигая шовинистические и антисемитские чувства, власти пытались усилить идейно-политическую и культурную изоляцию страны, подготовить общественное мнение к очередным испытаниям, которые сулило балансирование на грани «холодной войны» с реальной угрозой прямого вооруженного столкновения с Западом.
Одновременно решалась и более широкая задача: наряду с воссозданием пошатнувшегося в войну образа внутреннего врага идеологически обеспечить вторую (после середины 30-х гг.) волну политического террора.
Спецслужбы организовали серию новых судебных «дел» о «вредительской работе» на Московском автозаводе им. И. В. Сталина, Ленинградское дело, дело Еврейского антифашистского комитета, дело врачей-убийц. Жертвами репрессий стали тогда десятки тысяч человек, приговоренных к расстрелу или к разным срокам лишения свободы. Среди них были видные деятели культуры и науки (актер С. М. Михоэлс, писатель П. Д. Маркиш, академики А. А. Григорьев и И. М. Майский), военачальники (маршал авиации А. А. Новиков, маршал артиллерии Н. Д. Яковлев), представители партийно-государственной номенклатуры (заместитель председателя Совмина СССР Н. А. Вознесенский, секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецов и др.

Факты свидетельствуют, что И. В. Сталин в последние годы жизни приступил к очередной «смене караула» в верхних эшелонах власти. Это стало очевидным в октябре 1952 г., во время работы XIX съезда ВКП(б). Вме­сто Политбюро ЦК был образован значительно расширенный Президиум ЦК, где каждому старому члену высшего партийного руководства уже была фактически подобрана замена. Кроме того, из особо доверенных партфункционеров учреждается Бюро Президиума, куда не вошли давние соратники вождя: К. Е. Ворошилов, А. И. Микоян, В. М. Молотов, подозревавшиеся Сталиным в сотрудничестве с иностранными разведками. Близок к опале был и многолетний шеф госбезопасности Л. П. Берия.

Вопросы и задания:

Файл с выполненными заданиями и ответами на вопросы присылайте по адресу:cherenova.ts@yandex.ru